Чем знаменита деревня Тау (Средние Лемезы)

Лесистая и извилистая пойма реки Лемеза, берущая начало между хребтами Амшар и Сухие горы (Челябинская обл.), имеет не так много деревень на своих берегах: Лемеза, Мулдакаево, Искушта, Верхние, Средние (Тау) и Нижние Лемезы (самая крупная из них, около 300 домов). Сразу отметим, что уникальная история деревни Тау (ранее Средние Лемезы) сегодня позабыта и никому неизвестна даже из числа ее коренных жителей.

Но раз вначале мы упомянули реку Лемеза, текущую среди до сих пор еще девственных лесов и гор, приведем одно важное обстоятельство. Название реки, и в научных источниках и на страницах интернета, трактуют в прямо противоположном смысле, как «илистая». При этом имеют в виду лишь первый слог названия реки – «лем». По мнению «переводчиков», лем – это ил на дне реки. Но такой ил на башкирском, обозначается словами «лай», или «мате» (т. е. донные отложения в виде жидкой глины и др. донных осадков). Слово же «лем» на башкирском – это шелковистая мягкая трава на донных камнях, которая сквозь прозрачную воду видна любому. Другая же часть названия реки «ез» или «аз», которая обозначает «мало», игнорируется. Таким образом, название «Лемеза» означает реку с чистой прозрачной водой, на дне которой мало лема – донной мягкой травы. Несмотря на то, что вода реки сегодня одна из чистейших на Южном Урале, в путеводителях в интернете значится, что вода здесь, по сравнению с Зилимом и Инзером, «мутноватая». Эта досадная ошибка вызывает лишь удивление, достаточно взглянуть на воды этих трех рек, и предвзятость такого мнения будет очевидной.

Юртовой старшина Тавлыбай Мунгачев

В ходе одного из самых крупных башкирских восстаний 1737-1738 годов, приглашенный на «переговоры», царскими властями был пленен предводитель восстания Юсуп Арыков. Его содержали в Красноярской крепости (ныне г. Красноуфимск Свердловской обл.). Другие крупные предводители восстания во главе с Тюлькучурой Алдагуловым (военный предводитель Кудейских башкир) в декабре 1737 года написали письмо князю М. И. Путятину, коменданту Красноярской крепости с требованием освободить Ю. Арыкова. Взамен они обязывались принести повинную. Помимо Тюлькучуры, письмо подписали Ака мулла Камакаев, Юлдаш мулла Суярембетов, старшина дуванских башкир Мандар Карабаев, сотник Алкей Каракучюков. Из Трухменской волости письмо подписал Тавлы Мунгачев (статус не указан).[1]

Князь Путятин, конечно же, не освободил Ю. Арыкова, но 3 марта 1738 года он написал им ответ, требуя, чтоб подписанты и другие восставшие отошли от «бунта». Взамен он обещал им прощение от «Ея императорского величества»: «…Ежели подлинно от воровства отстанете то е.и.в. простит и по прежнему в домы отпустит».[2]

Письмо это возымело действие, многие участники, в том числе и некоторые лидеры, среди которых был и Тавлы Мунгачев, «отошли от бунта». Если трагическая участь казненных впоследствии Т. Алдагулова, М. Карабаева и др. хорошо известна, то имя их соратника, также одного из лидеров восставших башкир рода Кудей, Тавлы Мунгачева, через 18 лет значится в архивном документе за декабрь 1756 года. Здесь как «Тавлыбай Мукасев» он в числе других башкир-вотчинников Трухменской волости подписал купчую о продаже земель под строительство Катав-Ивановского «железоделательного» завода купцам И. С. Мясникову и И. Б. Твердышеву.

Может возникнуть вопрос – может это другое лицо? Очевидно, что нет. Во-первых, редкое даже по тем временам имя Тавлы, Тавлыбай в других документах XVIII века мы не нашли. Во-вторых, царские чиновники и писари в документах всегда искажали труднопроизносимые для них башкирские имена, воспринимая их на только на слух и записывая их на свой лад. Поэтому Тавлы – это очевидное сокращение от Тавлыбай. Относительно искажения его редкой фамилии скажем ниже. В-третьих, мы можем уверенно предположить, что прощенный за участие в восстании Тавлыбай к 1750-ым годам мирно проживал среди своих соплеменников, о чем можно судить по упомянутой выше купчей за февраль 1756 года. Но он имел солидный социальный статус, поскольку к подписанию такого важного документа старшиной волости бедные, безвестные вотчинники, как правило, не привлекались. В-четвертых, даже и в бытность участником восстания он, конечно же, не был простым неимущим башкиром, поскольку за такими народ, как правило, не шел. Достаточно обратить внимание на личности лидеров всех башкирских «бунтов», включая Салавата Юлаева – среди них простых неимущих башкир из низов не было. Отметим, что такой миф был рожден лишь в советское время – бедные хорошие, богатые плохие…

Предвидя вопрос, причем здесь дер. Средние Лемезы, приведем следующий важный архивный документ. В ревизской сказке 1816 года как житель дер. Средние Лемезы первым значится очевидный сын Тавлыбая Мунгачева Даут Тавлыбаев, 35 лет, с самым высоким для местных башкир социальным статусом – он указан как юртовой старшина 8-го юрта 8-го башкирского кантона. Сразу же поясним, что юртовой старшина, по царскому Указу от 10 апреля 1798 года, являлся в юрте высшим должностным лицом, а 8-й юрт включал в себя современные деревни Верхние, Средние и Нижние Лемезы Иглинского р-на, Яхино, Миндишево, Юнусово и Минибаево Салаватского р-на. Юртовым старшиной назначались лишь имущие, верные властям башкиры, возможность назначения сюда простых вотчинников исключалась.

Таким образом, можно уверенно заключить, что он, как прощенный участник восстания, через многие годы проживал в глухом лесном краю на берегу р. Лемеза. Важно отметить, что если он не был местным башкиром, то должен был получить согласие на это местных башкир-вотчинников всей волости. Но такой документ в архивах нами не найден, поэтому его с большой долей вероятности можно отнести к местным жителям. Заметим, что полномочия юртового старшины были чрезвычайно обширны: он регулировал очередность призыва подвластных ему башкир на военную службу, ведал всеми административными полномочиями, тесно и напрямую общался с кантонным начальником, руководил всеми общественными работами, подводной повинностью по перевозке грузов, ведал вопросами сборов с населения, т. е. олицетворял собой всю царскую власть.

Высокий статус его обладателя в кантонной системе, как правило, отражался и на его потомках, всей родне. Так, в той же ревизской сказке 1816 года родной брат Даута, Алибай Тавлыбаев, 29 лет, проживавший в д. Средние Лемезы, указан как юртовой есаул 7 юрта, с 2 женами и братом Гайсой 14 лет. Старшина Даут Тавлыбаев умер в 1838 году, но все его потомки вплоть до упразднения кантонной системы в 1864 году, по ревизским сказкам 1834, 1850 и 1959 годов, находились на высших должностях. Так, его сын Байтулла Даутов, 1825 г.р., являлся деревенским начальником (старостой), брат Алибай Тавлыбаев, умерший в 1850 году, долгие годы являлся зауряд-есаулом, Гайса Тавлыбаев – урядник. Отметим и сыновей Алибая – Асфендияра и Мухаметфеиза, которые, очевидно, также относились к «верхам», поскольку в ревизских сказках 1834 и 1850 годов они указаны тоже в числе первых. В ревизской сказке 1959 года сын Алибая Тавлыбаева, зауряд хорунжий Ахтарьян Алибаев, 42 лет, являлся юртовым старшиной, его дядя Хидиятулла Даутов – просто богатый житель д. Средние Лемезы.

Небезынтересный факт: именно из д. Средние Лемезы, гораздо меньшим населением и размером, чем соседние Нижние Лемезы, за все время существования кантонной системы (1798-1864) назначались все высшие должностные лица 7 юрта 8 кантона. Очевидно одно – заслуживали больше доверия.

Уникальность истории деревни

Здесь у читателя опять, видимо, возникнет вопрос о времени основания д. Средние Лемезы, которая с 1922 года, со времени переселения с поймы реки на возвышенность из-за весенних затоплений (река поменяла русло) стала называться Тау. Из исследованных нами источников мы можем уверенно сказать о следующем. На карте 1737 года отмечены деревни Нижние Лемезы (Лемез) и Теки (Тикеево), однако Средние Лемезы не отмечены. Между тем, из-за необходимости срочной оптимизации действий войск в подавлении башкирских восстаний на ландкартах отмечались даже деревни из 1, 2 или 3 домов. Поэтому нет сомнений, что при ее наличии дотошные царские чиновники, несшие строжайшую ответственность за достоверность их сведений, безусловно, отметили бы и Средние Лемезы. В первый раз название «Средние Лемезы» встречается лишь в ревизской сказке 1816 года под началом старшины Даута Тавлыбаева. Конечно же, это не год возникновения деревни. Она, безусловно, была основана между 1737 и 1740 годами, поскольку такой высокий чин, как юртовой старшина, не мог проживать на пустующих землях. Для образования деревни хотя бы из десятка домов уходили годы. Тавлыбай Мунгачев (Мукасев), вероятно, основал деревню в 1740-ых годах.

Таким образом, временем основания деревни Ср. Лемезы можно считать период между 1737 и 1747 годами.

В заключении отметим и другой важнейший факт нашего исследования: 15 июля текущего года с помощью друзей из д. Тау Шафика Мухамадеева и его сына Рината в глухой, заросшей пойме реки мне удалось обнаружить могилу правнука участника башкирского восстания 1737-1738 годов Тавлыбая Мунгачева (Мукасева), сына старшины Даута Тавлыбаева – Байтуллы Даутова. Надпись на арабской графике гласит (Надписи были переведены крупнейшим ученым из Института языка и литературы РАН по тюркско-арабской письменности, док. филол. наук, профессором М. Х. Надыргуловым – прим. авт.): «Хаза торбет алмархум алхажи алхараймин Байтулла бин Дауд. Санаи 1907, 88» - «Это могила хажи Байтуллы сына Даута оставившего мир в 88 лет в 1907 году». Рядом аналогичный по размерам камень на могиле его жены Хуббунисы, умершей в том же году в возрасте 86 лет.

Таким образом, он был святым человеком (хажи), совершившим хадж в Мекку. Надгробные камни уникальны. По крайней мере, мне не приходилось встречать такие в наших кладбищах: оба камня чрезвычайно красивы, имеют ровные, пропорциональные формы, с красивой арабской каллиграфией. Надписи явно выполнены большими мастерами своего дела. Получается, что предания местных жителей о том, что эти камни были привезены в течение 2 лет из Мекки, верны?

Относительно уникальности истории д. Средние Лемезы (Тау) отметим, что по крайней мере в Иглинском районе автору, многие годы занятому нашей историей XVIII века, еще не удавалось найти следы башкирских восстаний XVIII века, в том числе самых крупных 1735-1740 годов. Этот факт является уникальным как для нашего района, так и для республики. А жителям и старосте дер. Тау мой совет – могилы их предков, безусловно, должны быть взяты под уход и заслуживают ограды.

[1] Письмо башкир Сибирской дороги Тюлькучуры Алдагулова с товарищи начальнику Красноярской крепости князю М. И. Путятину о желании принести повинную с условием отпуска пленных и невзыскании с них имущества // Материалы по истории Башкортостана. «Китап», 2002, Том VI, с. 526

[2] Там же, с.542.