Иглинский конезаводчик Хасан Идиятуллин доказывает ошибочность теории Дарвина

«Лошадь имеет свой характер, свои интеллектуальные качества, а это важнее, чем параметры роста, веса и прочие физические характеристики», – говорит Идиятуллин. В его хозяйстве ставку делают именно на интеллект лошади, возможно, именно поэтому улу-телякские скакуны регулярно выигрывают престижные награды на различных конкурсах. Так, например, на прошедшей в начале октября Всероссийской агропромышленной выставке «Золотая осень 2022» в Москве жеребец башкирской породы по кличке Газиз завоевал для своих владельцев золотую медаль.

– Не только посетители, в числе которых высокие гости, но и сами организаторы выставок идут фотографироваться именно к нашим лошадям, – говорит Хасан Сагитзянович. – Газиз привлекателен, к нему тянутся люди, потому что он интеллектуально другой.
– Почему в нашем хозяйстве селекция идет вперед? – задает вопрос мой собеседник и тут же сам на него отвечает: – Потому что у нас своя наука, свои собственные открытия.

Хасан Идиятуллин спрашивает многих ученых, академиков в области коневодства: «Почему у лошадей бывают белые ноги или белое пятно на лбу?», «Почему в их окрасе встречается зеброидность от колена и ниже, а по спине идет «ремень» – черная полоса до 5-6 см шириной?», «Для чего в летнее время стадо из нескольких сотен голов встает в хоровод и начинает двигаться по кругу?». Ни на один вопрос, по его словам, ученые не знают достоверного ответа. А Хасан Сагитзянович знает, он постиг это, так сказать, изнутри. Впрочем, на последний вопрос он приоткрыл завесу тайны: «Хоровод лошадей – это отражение их интеллектуальных способностей, он дает им жить».

Развенчивает фермер и стереотип о том, что мальчики должны быть крупнее девочек.

– Приезжают ко мне ученые, конезаводчики из других регионов и ищут в табуне жеребцов по большему росту, – рассказывает Идиятуллин. – Не так ищете, говорю. У нас не так. Нет такой закономерности, а напротив, есть обратная: мальчик не должен быть больше девочки. Если жеребец крупнее, выше кобылы, это путь к порче рода. Я эту закономерность вывел еще в 1993 году.

Своими открытиями фермер не делится, потому что не хочет, чтобы они, эти открытия, были украдены и присвоены другими людьми. Сыновьям их, конечно, передаст, они у него крепкие хозяйственники.

– Нас в республике не любят, – откровенничает Хасан Сагитзянович. – Потому что мы являемся конкурентами и ученым, и властным структурам. Начиная с 90-х годов я много обращался в различные инстанции с вопросами и предложениями на тему того, как выправить ситуацию в конном хозяйстве республики. Но диалога не случилось. И по сей день идет холодная война, я это чувствую. Я считаю, что в этой войне терпим поражение не мы. Интеллектуальный капитал есть только у нас. А с ними я спорить не хочу. У них нет искорки в глазах, подлинной заинтересованности делом, потому и знаний мало. А я просто рассказываю о своих делах, планах, чтобы потом не говорили, что Хасан Идиятуллин ни о чем не сообщает.

Так что же с Дарвином? Хасан Сагитзянович утверждает, что эволюционной изменчивости по теории Ч. Дарвина с лошадьми не происходит. Глядя на аборигенную башкирскую породу, даже далекий от науки человек засомневается в дарвинизме. Эта порода фактически сохранила свой изначальный облик, при этом обладает уникальными качествами, позволяющими ей жить как рядом с человеком, так и без него.

– Если климат меняется, меняется и все живое на земле, – философски замечает фермер, – но это не теория Дарвина, это естественный ход жизни.

Очевидно, за этим замечанием таятся глубочайшее и всестороннее видение ситуации, колоссальный жизненный опыт. И на этом Идиятуллины не остановятся. В хозяйстве кипит жизнь, а жизнь – это движение, и движение только вперед, новые открытия, проекты, строительство...

– Меня часто спрашивают: «Почему вы все время строите?», – делится Хасан Сагитзянович. – Не только потому что я с малых лет был «болен» стройкой. Постоянное строительство необходимо, новые помещения для животноводства, хранения кормов и прочее – это доходная часть. Например, сейчас мы можем принять на хранение 5000 тонн зерна. «Кто не строит, тот гниет», – сказал как-то один русский бабай. И я с ним согласен. Кто не строит, тот временщик – это говорю уже я, Хасан Идиятуллин. А мы пришли в этот мир надолго и основательно.